Толкование

Архиепископ Аверкий (Таушев):

В болезнях Апостол советует пользоваться врачеванием от пресвитеров церковных, т.е. священников, через помазание от них болящего елеем с молитвой: «Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» (14—15). Здесь содержится указание на апостольское происхождение Таинства Елеосвящения, совершавшегося собором пресвитеров, почему оно и называется у нас еще «соборованием».

Несправедливо протестанты видят в этом обыкновенное врачевание елеем. Целый ряд черт в этих словах Апостола указывает, что это не простое врачевание, а именно Таинство: повелевается призвать пресвитеров, или старейшин (как можно перевести буквально) церковных, а не светских, они должны сотворить молитву над болящим. Призывается не один, а несколько пресвитеров, что для простого помазания не было бы нужно, ибо просто помазать елеем может и один человек; странно было бы указывать елей, как врачебное средство от всех болезней, если бы речь шла о простом врачевании, а не о Таинстве, в котором елей служит только видимым веществом. Не елей, а «молитва веры исцелит болящего», и наконец, болящему отпускаются грехи. Все это не оставляет сомнений в том, что Апостол говорит здесь именно о таинстве.

Епископ Михаил Лузин:

Болен ли кто из вас: разумеется, собственно, болезнь телесная и притом болезнь тяжелая, соединенная с сильным страданием, как показывают употребленные здесь сильные слова (ср. Деян. 9:37; Рим. 8:3). — Пусть призовет пресвитеров Церкви: под пресвитерами Церкви разумеются здесь не старцы вообще, а именно должностные лица в Церкви, получившие чрез рукоположение особенные дары Духа Святого для совершения особенного служения в Церкви Христовой, предстоятели Церкви или священники (см. Деян. 14:23 и прим.). Таким образом, предписываемое действие над больным могут совершать только предстоятели Церкви (пресвитеры, а следовательно, и епископы), и это показывает, что речь идет не о обычной молитве верующих при помазании елеем, а об особенном действии, совершаемом особенными лицами. Эта черта, а равно и дальнейшие указывают, что речь здесь о таинственном действии, или таинстве, в собственном тесном смысле слова. Тон и связь речи показывают, что апостол не новое дает предписание, не устанавливает новое таинство, прежде неизвестное, а только указывает на него, как уже известное в Церкви. Без сомнения, это таинство установлено в Церкви Самим Господом Иисусом Христом, как и все прочие таинства, хотя и неизвестно — когда именно, так как не все, чему учил и что творил Господь, записано в Евангелиях (Ин. 21:25). — И пусть помолятся над ним: не — о нем только, но именно над ним, в присутствии его, а не заочно, как можно молиться о всяком. Это — одно из внешних действий совершения таинства Елеопомазания, другое — помазание болящего елеем во имя Господне, от имени, или от лица, Господа Иисуса Христа, помазание, совершаемое именно пресвитерами, а не кем-либо другим, как показывает связь речи. Эта черта ясно указывает, что при сем имеется в виду не простое целебное действие елея (Мк. 6:13; Лк. 10:34), но помазание берется только как символическое действие, внешняя сторона таинства, ибо употреблять елей как простое врачебное средство в известных болезнях может всякий. Притом же елей как целебное средство можно употреблять не во всех болезнях, а здесь речь идет об употреблении его в болезнях вообще, — опять указание на символическое только значение его в предписываемом действии пресвитеров над болящим. Наконец и врачующее действие приписывается далее не елею, а молитве веры пресвитеров.